Моя дракошня

Ненамного. Отвалилась родина части предков – Украина; но наличие границ не обозначило разрыва связей. И старому, еще предвоенных времен, другу бабушки на юбилей мною было написано стихотворение, начинавшееся так:

Нас никому не разделить,

И в ваш счастливый дом

Мы в этот день, ваш юбилей,

Незримыми придем.

Придем и сядем за столом…

Его уже нет на свете, но эти мои строки Сергей Иванович – царствие ему небесное, хорошему человеку – еще услышал. Так что эта граница для меня нечто призрачное и эфемерное. Дети тоже часто ссорятся с громким визгом: «не играй в мои игрушки и не писай в мой горшок» - как правило, дети растут быстро и умнеют тоже.

К чему бы я это? Ах, да. «Мне за державу обидно». Потому что как-то стало немодно слыть патриотом и русофилом, а модно наоборот – ругмя ругать все, что с этим связано. А я родилась в год Быка и имею наглость с бычьим упрямством и налитыми кровью глазами отстаивать собственную страну. Ровно так же я отстаиваю свою семью. Да, мой нынешний муж не ангел во плоти, равно как и первый, и моя матушка имела полное право мечтать о другом зяте (номер раз и номер два). Ребята, идите изображайте леммингов на берегу Ледовитого океана. Да, моя страна вовсе не край кисельных берегов вокруг молочных водоемов. Я уже говорила про леммингов? Ну вот.

Но мои предки рождались здесь, жили здесь и уходили в эту землю. И тут я живу под их защитой, и живется мне, как и им, по-разному, но в России и только в России я дома. А у всего мира – в гостях. Может быть, я и поеду когда-нибудь в гости, но единственно затем, чтобы слаще было возвращаться.

Надежность, безопасность, гарантии? Идите в сад. У нас пока еще в школах не стреляют, а от кирпича с ясного неба страховки не придумали. Надо же так напрячься, чтобы все равно рано или поздно помереть. А что, кто-то нацелился жить вечно? Ребята, я вас разочарую. Еще не изобрели.

Кто-то увозит детей, чтобы росли в безопасном мире. В Америке стреляют в школах, в Англии взрывают транспорт, в Израиле тоже, говорят, не все по кайфу. И? А мы с вами прожили лихие и голодные девяностые, я уже молчу про остальной двадцатый век и предков; и что, после этого вас еще пугает непредсказуемость жизни? Вешаться надо было раньше, кто боится жить, давно уже слился по сектам и ждет конца света в сибирском овраге. Чего вы боитесь? Ну вот чего, скажите мне, бога ради? Вся моя семья и родня тут (не считая ирландцев, по поводу которых приходится регулярно просматривать ирландские новости), под присмотром. Ежели что – визы не надо. Загранпаспорта не надо. Примчалась и навешала всем, из-за кого моим родичам живется не так, как следует. А оттуда? Да я с ума попячу от беспокойства! Кто тут родичи – расслабьтесь, это не для вас написано. А то сейчас расползетесь от неожиданного умиления.

Вышло сумбурненько и, главное, не поняла, с чего это меня так пробило. Но раз приперло обозначить свою гражданскую позицию, не буду сдерживать души прекрасные порывы.

Обрывок кольчуги, обломок меча

Расскажут о там, как здесь

Твой предок с врагами рубился сплеча

Под сумрачным взором небес.

О том, как он не слезал с коня,

Храня от набегов Русь.

Ее он спас для тебя и меня –

Он, видишь ли, не был трус.

И насмерть встал там, где дом стоял,

Спасая от всех смертей.

А после боя – пахал, ковал,

Любил и растил детей.

Он был словен ли, ижора, весь –

Я знаю: от аз до ять

Он верил твердо, что вечно здесь,

Доколь шумит над землею лес,

Будет и Русь стоять.

Князь, коваль, пахарь, боярин и кметь

Звездами с неба глядят.

И трусить – не сметь, и сдаваться – не сметь,

Беззвучно тебе говорят.

О мирной жизни мечтает любой,

О тихой жизни земной.

Но предки – с тобой, и потомки – с тобой,

И ради них ты выдержишь бой

Со временем и судьбой.

                             1998 год.