(no subject)
Aug. 10th, 2010 03:56 pmА кто не скажет, того туда же. Под бульдозеры...
Без суда и следствия. По законам наступающих джунглей.
Ну вы все меня знаете, большей частью – даже хорошо. И когда было, чтобы все сходу получилось именно так, как планировалось? Причем чем тщательнее планируешь, тем большая выходит ерунда в сухом остатке, и не надо мне сейчас про то, что в данном случае я как раз норма, а не выродок. Догадываюсь. В общем, день отъезда начался задолго до собственно отъезда. Отвал поезда в ту сторону Волги значился в билете как 22.40, а разбудили меня эти люди в шесть утра.
Надобно вам доложить, что шесть утра – это такое время, когда я еще не то чтобы не способна к каким-то действиям, нет, в случае острой необходимости способна, и даже мужа поцеловать, дверь за ним закрыть и у окна помахать ручкой, раскрыв глаза на ширину прицела; но вот в доброте бываю редко. Особенно, когда ложусь в два, как бывает нередко. А как вы думаете, что за надобность такая возникла меня растолкать? Электричество у нас пропало! И у нас, и, судя по всему, в домах вокруг… ну и муж с маменькой, два активиста, проснувшись от тишины (правильно, вентиляторы-то тоже встали), спохватились, что холодильники, небось, текут, и встретились в коридоре. Консилиум быстро нашел выход – позвонить в аварийку! И даже тени сомнения в том, кто именно будет звонить, у них не возникло. Редкое единодушие, недаром я столько времени трудилась над взаимоотношениями тещи и зятя. Как выяснилось, на свою же голову.
Аварийка уже все знала и даже чинила, так что могли бы, едрена вошь, полчасика и подождать, но они меня уже разбудили… К вечеру я, не сумев заснуть вторично, находилась уже на высоком градусе кипения и кипеш пер из меня буйным фонтаном. Если бы в поезде не оказалось кондиционера – не ведаю, что было бы дальше. Могла бы и убить, тем более, что неподалеку регулярно сиреной взвывал младенец, боявшийся темноты. Надо заметить, что в плацкарте темноты нет, там лампы тускло, но горят, но младенец ныл, и замученный папаша таскал его в нерабочий тамбур, где светло, но накурено. Когда на меня, в очередной раз разбуженную младенцем и вышедшую покурить, кто-то из родственников младенца посмотрел, я превентивно сообщила, что выход из поезда через закрытую дверь может с легкостью решить как их проблему, так и проблему всего вагона.
А дальше я проснулась уже утром, когда этого неугомонного ребенка сменили двое, но тихие…
Ну вы все меня знаете, большей частью – даже хорошо. И когда было, чтобы все сходу получилось именно так, как планировалось? Причем чем тщательнее планируешь, тем большая выходит ерунда в сухом остатке, и не надо мне сейчас про то, что в данном случае я как раз норма, а не выродок. Догадываюсь. В общем, день отъезда начался задолго до собственно отъезда. Отвал поезда в ту сторону Волги значился в билете как 22.40, а разбудили меня эти люди в шесть утра.
Надобно вам доложить, что шесть утра – это такое время, когда я еще не то чтобы не способна к каким-то действиям, нет, в случае острой необходимости способна, и даже мужа поцеловать, дверь за ним закрыть и у окна помахать ручкой, раскрыв глаза на ширину прицела; но вот в доброте бываю редко. Особенно, когда ложусь в два, как бывает нередко. А как вы думаете, что за надобность такая возникла меня растолкать? Электричество у нас пропало! И у нас, и, судя по всему, в домах вокруг… ну и муж с маменькой, два активиста, проснувшись от тишины (правильно, вентиляторы-то тоже встали), спохватились, что холодильники, небось, текут, и встретились в коридоре. Консилиум быстро нашел выход – позвонить в аварийку! И даже тени сомнения в том, кто именно будет звонить, у них не возникло. Редкое единодушие, недаром я столько времени трудилась над взаимоотношениями тещи и зятя. Как выяснилось, на свою же голову.
Аварийка уже все знала и даже чинила, так что могли бы, едрена вошь, полчасика и подождать, но они меня уже разбудили… К вечеру я, не сумев заснуть вторично, находилась уже на высоком градусе кипения и кипеш пер из меня буйным фонтаном. Если бы в поезде не оказалось кондиционера – не ведаю, что было бы дальше. Могла бы и убить, тем более, что неподалеку регулярно сиреной взвывал младенец, боявшийся темноты. Надо заметить, что в плацкарте темноты нет, там лампы тускло, но горят, но младенец ныл, и замученный папаша таскал его в нерабочий тамбур, где светло, но накурено. Когда на меня, в очередной раз разбуженную младенцем и вышедшую покурить, кто-то из родственников младенца посмотрел, я превентивно сообщила, что выход из поезда через закрытую дверь может с легкостью решить как их проблему, так и проблему всего вагона.
А дальше я проснулась уже утром, когда этого неугомонного ребенка сменили двое, но тихие…