Моя дракошня

Дело было в самом конце ноября 2002 года. Стало быть, почти пять лет назад (а кажется, вчера). Я в те поры была замужем за первым мужем и большей частью мы жили у него на Техноложке. Муж уже вовсю болел, поэтому мы и не носились, как бывало, по всей Московско-Петроградской линии метро. А кошки жили у маменьки, на Московской. И по осени у нас пропала кошка, Рыська. Это была единственная кошка, которую мы завели – опять случайно – совсем крохотулечным котенком, воспитывала ее наша собака. Рысь была кошка обворожительная, нежная, но с норовом. И она на нас жутко обиделась, что мы взяли в дом бесприютную немую Мышку. И удрала.

Мы, естественно, переживали, искали, даже видели ее издалека – но она не подошла. Развесили везде объявления с описанием и обещанием вознаграждения. И вот в конце ноября…

Прибегают к маменьке какие-то дети и говорят – тетенька, вы кошечку искали? Так вот там тако-о-е! Там котик погибает, может, ваш? Мать подхватилась и бегом вместе с мастером, делавшим у нас ремонт. Прибежали в соседний двор.

А зима, кто еще не забыл, наступила в тот год очень рано, и на улице стояло где-то -25. И какая-то сволочь, нелюдь и мразь облила незнакомого нам несчастного кота водой на улице, он метнулся в подвал и примерз к решетке подвального окна. Примерз всем телом.

Мастер, дай ему бог здоровья, сбегал за бутылкой с теплой водой, откорчевал зверя и принес его к нам домой. Это была обледенелая коряга, одни глаза еще как-то жили. Зрелище было совершенно душераздирающее.

Я приехала то ли к вечеру, то ли на следующий день. По дороге мне придумалось, что нашего нового зверя будут звать Антуан. В просторечии – Тошка. Села я на кухне и стала звать его: Тошенька, маленький… И он вылез из-под мойки, куда забился. И кое-как поднявшись на распухшие задние лапы, передние поставил мне на колено и попросил взять его на ручки. А на ручках обнял меня за шею двумя руками – совершенно по-человечески, Кузю спросите – и уткнулся носом мне в шею. Как его можно было не спасать?

Вызвали ветеринара, найденного как-то, на дом. Приехала врач (спустя полгода, оглядывая здоровенного сытого Тошку, она призналась нам, что увидев пациента впервые, она хотела сказать, что ошиблась дверью и вообще она страховой агент. Я, говорит, вообще не верила, что вы его спасете. Люба, ответила ей я, ты забыла нам об этом сказать, поэтому мы не сомневались, что спасем. И кто был прав?). И началось. Сначала у кота отвалилось ровно полхвоста и испарилось бесследно. Сожрал, что ли, кто-то? Потом началась гангрена на задних лапах. Люба вырезала ему средние пальцы на одной лапе, остальные мы отстояли: каждые несколько часов промывали, чистили, мазали и держали на руках, чтоб не слизывал. А воняло страшно, так мы поочередно спали с ним в обнимку, выворачивая голову куда-то за спину. Бог его знает, как нам это удавалось.

Потом коту полегчало, и у него съехала крыша. Несколько раз он кидался на остальных кошачьих, видок был еще тот – несется Тошка по коридору за Филькой, тот в два раза крупнее, но кот мирный, а этот киллер просто – хромает, кровь из частично освежеванных лапы и хвоста брызжет. Наверное, Филимону пришла бы хана, но тут собака очнулась, прыгнула на Тошку и прижала к полу. Тот еще рыпнулся было, но ему внятно рыкнули в ухо, и он угомонился. Короче, Филимон и Мышь оказались у меня в комнате, да и не очень они жаждали свободы, пару раз побывав у Тошки в когтях.

Тогда стало доставаться нам. В какой момент у него снесет крышу, угадать было нельзя – то есть можно, но увернуться невозможно. Только видишь совершенно безумные глаза – и вот ты уже весь в кровище. Многие коты царапаются и кусаются, но после серого это мелочи: он бросался с целью откусить от тебя кусок. Как дикий хищник. Ноги у нас с маменькой были изодраны в шрамы (мужчин серый почему-то предпочитал не трогать), хотя потом он всегда извинялся. Коты сидели под арестом. Собака заключила с ним вооруженное перемирие.

Ветеринар посоветовала его кастрировать, сказала, что тогда со временем крыша у него поправится. Операция происходила у нас на дому: Люба попросила меня ей ассистировать. Коту всадили наркозу, я вцепилась ему в передние лапы и, подняв глаза к потолку, завела светскую беседу. Да, нервов у меня нет. Зачем мне нервы с такой жизнью?

Люба была права: Тошик действительно помягчел. Он уже и рад бы пообщаться с моими узниками, но стая отличается хорошей памятью и до сих пор его побаивается. Кусаться он давно перестал, хотя может стукнуть маменьку зубом, так, попугать. Обнимается по-прежнему. Ест уже не восемь раз в день, а всего четыре, хотя не против легких перекусов. Состоит из крепких мышц и здоровой шерсти. Полхвоста всегда приветственно задрано вверх, настроение хорошее, морда наглая и похожа на манула, хотя и подобрее. А! Он еще и крыс ловит. То есть, надеюсь, нам уже удалось замазать все их ходы, но до этого Тошка не пропускал ни одной. Сначала молча убивал, потом начал играть, но однажды упустил здорового подранка и теперь сначала убьет, потом играет. Последнюю принес к маменьке на постель. Ночью. Рассказать, как она обрадовалась?

Он – Антуан. Тоша. Тошик. Тошиба. Серый. Морда твоя наглая.

Он – выжил. Он живет у нас уже почти пять лет. А еще несколько минут – и не жил бы. Он – наш кот, и мы его очень любим. И гордимся, что у нас есть такая зверюга. Вот приеду вечером, сяду на кухне, налью себе чаю, закурю сигаретку – из коридора раздастся топот (кто сказал, что кошка бесшумное животное?) и Тошка с разбегу взбежит ко мне на колени. Сядет столбиком на задницу, упрется головой мне под подбородок, сунет нос в шею и обнимет двумя руками. И будет мурчать. И ласкаться. И прикусит за мочку от восторга. И получит за это подзатыльник и что-нибудь вкусненькое.

Как я его люблю!!!